Дуэ́ль (фр duel < лат duellum - «поединок», «борьба двух») - строго регламентированный так называемым дуэльным кодексом поединок между двумя людьми, цель которого - удовлетворить желание одного из дуэлянтов (вызывающего на дуэль) ответить на нанесенное его чести оскорбление с соблюдением максимально честных и равных условий боя. Как правило, дуэли происходят только внутри отдельных общественных слоев и зачастую ассоциируются с аристократией, хотя на самом деле не привязаны ни к одному из них.

В настоящее время запрещена законодательством подавляющего большинства государств мира.

Непосредственным историческим предшественником дуэли можно считать судебный поединок, имевший широкое распространение в средние века и происходивший, в свою очередь, от древней, уходящей корнями в язычество, традиции «божьего суда», основанной на представлении, что в равном с технической точки зрения поединке боги даруют победу тому, кто прав. У многих народов существовала практика вооружённого разрешения спора в ситуации, когда суду не удавалось установить истину путём рассмотрения доказательств и опроса свидетелей: суд мог назначить поединок для оппонентов. Победитель этого поединка считался правым в рассматриваемом деле, побеждённый, если он оставался жив, подлежал наказанию по закону. Судебный поединок обставлялся торжественно, порядок его проведения регулировался законами и традициями. Победитель судебного поединка вовсе не должен был убивать противника - ему было достаточно зафиксировать безусловную победу (например, обезоружить противника или сбить с ног и удерживать его, не давая возможности подняться).

Хотя судебный поединок оставался легитимным в законодательствах европейских государств до XV-XVI века, практическое его применение прекратилось или, во всяком случае, сильно сократилось уже к XIV веку.

Дуэль как форма выяснения отношений и способ призвать обидчика к ответу за оскорбление появилась около XIV века в Италии. Именно там у молодых дворян-горожан вошло в обычай превращать конфликт в повод для поединка.

Дуэльным кодексом обычно именуют свод правил, регламентирующих причины и поводы для вызова на дуэль, виды дуэлей, порядок вызова, его принятия и отклонения, порядок подготовки и проведения самой дуэли, определяющих, какое поведение участников дуэли допустимо, а какое - нет.

Основным видом дуэльного оружия изначально было холодное. Историки вопроса замечают, что первоначально предполагалась готовность дворянина драться на дуэли тем оружием, которое он имеет при себе, поэтому естественным образом дуэльным стало постоянно носимое с собой клинковое холодное оружие:

Одноручный или полуторный меч;

Меч, кинжал или дага;

В дуэлях дворян Западной Европы XIV-XVII веков чаще всего использовалась лёгкая шпага или рапира в паре с дагой, так как это было единственное оружие, которое в пределах города дворянин мог носить при себе вне службы. Оружие законных дуэлей (судебных поединков) назначалось судом и могло зависеть от сословия соперников. Так, соперники простого звания могли драться на дубинах, палках или топорах, для дворян же такое оружие считалось недостаточно «благородным».

В XVIII веке на дуэлях всё большее распространение получает огнестрельное оружие, главным образом - курковые однозарядные пистолеты. Применение пистолетов снимает главную проблему всех дуэлей с использованием физической силы или холодного оружия - влияние на результат разницы в возрасте и физической подготовки дуэлянтов. Для ещё большего уравнивания шансов дуэлянтов дуэльные пистолеты делают парными, абсолютно идентичными и ничем друг от друга не отличающимися, за исключением цифры 1 или 2 на стволе.

Гораздо реже для дуэлей применялось длинноствольное огнестрельное оружие (дуэль на ружьях, винтовках, карабинах) и многозарядные пистолеты или револьверы.

Позднейшие дуэльные кодексы классифицировали поводы к дуэли следующим образом:

Обычное, или лёгкое оскорбление (оскорбление первой степени).

Тяжкое оскорбление (оскорбление второй степени).

Оскорбление действием (оскорбление третьей степени).

Оскорблённому рекомендовалось тут же, на месте, в спокойном и уважительном тоне потребовать извинений, либо сразу же заявить обидчику, что к нему будут присланы секунданты. Далее оскорблённый мог либо отправить письменный вызов (картель), либо вызвать обидчика на дуэль устно, через секундантов. Максимальным сроком для вызова в обычных условиях (когда обидчик был непосредственно доступен и не было никаких объективных затруднений для передачи вызова) считались сутки. Затягивание с вызовом считалось дурным тоном.

Участники дуэли:

В дуэли могли принимать участие сами дуэлянты, то есть оскорбитель и оскорблённый, секунданты, врач. Друзья и близкие дуэлянтов также могли присутствовать, хотя не считалось хорошим тоном превращать дуэль в спектакль, собирая на ней зрителей.

В позднейших дуэльных кодексах содержался прямой запрет вызывать на дуэль близких родственников, к которым относились сыновья, отцы, деды, внуки, дяди, племянники, братья. Двоюродный брат уже мог быть вызван. Также, что интересно (и понятно), категорически запрещались дуэли между кредитором и должником.

Вид дуэли определялся родом оружия: холодного или огнестрельного.

Дуэли на холодном оружии делились на подвижные (с возможностью двигаться и маневрировать) и неподвижные.

Дуэли на пистолетах - виды:

«Неподвижная дуэль»

Противники располагаются на оговорённом расстоянии друг от друга (как правило, в Западной Европе применялось расстояние порядка 25-35 шагов, в России - 15-20 шагов). Стреляют после команды распорядителя, в зависимости от ранее оговорённых условий, либо в произвольном порядке, либо поочерёдно, согласно жребию. После первого выстрела второй должен быть сделан не более чем через минуту.

«Подвижная дуэль с барьерами»

Наиболее распространённый вид дуэли в России XVIII-XIX века. На дорожке размечается «дистанция» (10-25 шагов), границы её отмечаются «барьерами», в качестве которых могут применяться любые предметы, положенные поперёк дорожки. Противники размещаются на равном расстоянии от барьеров, держа пистолеты в руках дулом вверх. По команде распорядителя противники начинают сходиться - двигаться навстречу друг другу. Идти можно с любой скоростью, отходить назад запрещено, можно ненадолго останавливаться. Дойдя до своего барьера, дуэлянт должен остановиться. Порядок выстрелов может оговариваться, но чаще стреляют по готовности, в произвольном порядке (противника выцеливают в движении и стреляют, остановившись). Существует два варианта правил этой дуэли. Согласно первому, более распространённому в Западной Европе, противник, выстреливший первым, имел право остановиться там, откуда стрелял. Согласно второму, принятому в России, после первого выстрела тот из соперников, который ещё не стрелял, имел право потребовать, чтобы противник вышел к своему барьеру и, таким образом, получал возможность стрелять с минимального расстояния. Известное выражение «К барьеру!» как раз и означает такое требование.

«На благородном расстоянии»

Cамо назначение расстояния свыше 15 шагов было, как правило, указанием на «миролюбие» соперников: вероятность результативного исхода была невелика.

«Дуэль на параллельных линиях»

На земле отмечаются две параллельные линии на барьерном расстоянии, определённом соглашением (обычно 10-15 шагов). Противники встают друг напротив друга и идут вдоль линий, постепенно сокращая расстояние. Нельзя отходить назад, увеличивая расстояние до линии. Стрелять можно в любой момент.

«Неподвижная дуэль вслепую»

Противники стоят неподвижно на оговорённом расстоянии, спиной друг к другу. После команды распорядителя они, в определённом или произвольном порядке, стреляют через плечо. Если после двух выстрелов оба остаются целы, пистолеты могут заряжаться снова.

«Приставить пистолет ко лбу»

Чисто русский вариант «экстремальной» дуэли. Противники встают на расстоянии, обеспечивающем гарантированное попадание (5-8 шагов). Из двух пистолетов заряжается только один, оружие выбирается по жребию. По команде распорядителя противники одновременно стреляют друг в друга.

«Дуло в дуло»

Также применялась исключительно в России. Аналогично предыдущему варианту, но заряжаются оба пистолета. В таких дуэлях нередко гибли оба противника.

«Через платок »

Поединок со стопроцентно смертельным исходом назначался в исключительных случаях. Противники брались левыми руками за противоположные концы носового платка и по команде секунданта одновременно стреляли. Заряжен был только один пистолет.

«Дуэль в могиле»

Пистолетная дуэль на расстоянии не более десяти шагов была чревата либо тяжёлыми ранениями, либо смертью обоих участников и назначалась из-за серьёзного оскорбления. В дуэльных кодексах такие дуэли называются чрезвычайными или даже недопустимыми.

«Американская дуэль»

Фактически «Американская дуэль» представляла собой самоубийство по жребию, либо охоту друг на друга на ограниченной территории.

Первоначально власти относились к дуэлям спокойно, нередко короли даже присутствовали при дуэлях наиболее известных бретёров или своих приближённых. Этой практике положил конец король французский Генрих II, после того как на дуэли в его присутствии фаворит Франсуа де Вивонн, сеньор де Ла Шатеньерэ получил ранение и через несколько дней умер.

Тем не менее, несмотря на запреты, известна, например, «Дуэльная лихорадка» во Франции XVI-XVIII веков.

Описывая «русскую дуэль» XIX века, западные авторы отмечают её крайнюю жестокость, по сравнению с дуэлью европейской, называют дуэль в России «узаконенным убийством». Как отмечалось выше, европейские представления о дуэли к первой половине XIX века существенно смягчились, считалось вполне достаточным для восстановления чести просто принудить обидчика к реальному риску для жизни, даже если риск этот был не особенно велик. Поэтому типичная европейская пистолетная дуэль в это время проводилась из неподвижного положения, на 25-35 шагах или даже дальше, стреляли по очереди, определяемой жребием. В таких условиях тяжкий исход был вероятен, но отнюдь не обязателен, большинство дуэлей заканчивались бескровно. Российские же бретёры, вроде Толстого-Американца, называли такие дуэли «опереточными» и откровенно смеялись над ними. В России типичной барьерной дистанцией были 15-20 шагов (примерно 7-10 метров) или меньше, на такой дистанции хороший стрелок даже из неизвестного оружия промахивался редко. При подвижной дуэли в России почти всегда применяли нехарактерное для Западной Европы правило, согласно которому дуэлянт, стреляющий вторым, имел право потребовать, чтобы противник подошёл к барьеру, то есть, фактически, встал в качестве безоружной мишени, давая возможность сопернику подойти на минимальное расстояние, спокойно прицелиться и выстрелить (именно от этого правила происходит известное выражение: «К барьеру!»). При дуэлях «пистолет ко лбу», «дуло в дуло» или «через платок», практически, избежать смерти одного или обоих дуэлянтов было нереально. Если в Европе обоюдный промах обычно завершал дуэль, и честь участников считалась на том восстановленной, то в России нередко принимались условия боя «до решительного результата», то есть до смерти одного из противников или до момента, когда один из них не потеряет сознание. Если оба соперника выстрелили и никто не был убит или ранен, оружие перезаряжалось и дуэль продолжалась. Обидчик имел право стрелять в воздух (в сторону), если не желал подвергать противника опасности, но если он так поступал, то оскорблённый был вынужден стрелять на поражение - при обоюдном намеренном промахе дуэль считалась недействительной, поскольку ни один из участников не подвергся опасности.

Некоторые известные дуэлянты:

Граф де Бутвиль

Граф де Бюсси

Отто фон Бисмарк

Александр Гамильтон - был смертельно ранен на дуэли Аароном Бёрром

Фердинанд Лассаль - основатель немецкого рабочего союза

Отто Скорцени был известным дуэлянтом, на его счету пятнадцать поединков на шпагах. От одной из дуэлей остался шрам на его левой щеке.

Граф Ф. И. Толстой-«Американец» слыл отчаянным бретёром, дрался на дуэли неизвестно сколько раз, убил одиннадцать человек. Одиннадцать детей Толстого умерли во младенчестве, и, по слухам, Американец считал это карой за убитых им на поединках.

Гениальный математик Эварист Галуа погиб в неполный 21 год на дуэли при неясных обстоятельствах, едва успев изложить на бумаге результаты своих исследований.

Даже в вермахте, сохранявшем пережитки этики старой прусской армии, дуэль была возможна. Так, обострённые отношения между фельдмаршалом Клюге и генералом Гудерианом привели к тому, что младший по званию вызвал старшего на дуэль, которая, впрочем, не состоялась.

Несмотря на то, что наиболее известные дуэльные кодексы не разрешали женщинам принимать непосредственное участие в дуэлях, исключение могло быть сделано в том случае, если и обидчица, и оскорбленная были женщинами. Первые упоминания о женских дуэлях относятся к тому же периоду, что и первые упоминания о дуэлях вообще: к XVI веку (дуэль между двумя знатными дамами в миланском монастыре св. Бенедикты). Особенно распространенными женские дуэли в Европе стали в середине XVII века.

В России моду на женские дуэли ввела Екатерина II, которая и сама в молодости участвовала в подобном мероприятии. В екатерининскую эпоху женские дуэли не были смертельными; сама императрица настаивала на том, чтобы они проводились только до первой крови. Большинство сообщений о смертях в результате женских дуэлей относятся к XIX веку.

Женские дуэли проводились главным образом на почве ревности. Но в XVII веке, в европейский пик популярности этого вида выяснения отношений, повод для такой дуэли мог быть и вполне незначительный, вплоть до одинаковых платьев у «оскорбленной и обидчицы».

Подводя небольшой итог, можно сделать несложный вывод, что дуэли, представляя собой выродившийся и деградировавший обычай судебного поединка (божьего суда), в определённый момент были превращены просто в узаконенный инструмент убийства дворян и аристократов (особенно с учётом того, что зачастую гибли оба поединщика, смертельно поражая друг друга). Из средства защиты чести и достоинства дуэли часто превращались в развлечения и потеху для агрессивных и драчливых бретёров, нередко участвовавших за жизнь в нескольких десятках дуэлей. На дуэлях за несколько столетий вплоть до 20 века было убито огромное количество политических деятелей, дипломатов, деятелей науки, культуры и искусства, писателей, военных деятелей. Во многих случаях убийца-победитель дуэли не нёс никакой ответственности за убийство, что явно говорит в пользу того, что данная деятельность, несмотря на запреты, фактически поощрялась. Дуэли можно считать одним из мощных инструментов селекции в обществе (ведь убитые уже не могут дать потомства), когда гибли лучшие и талантливые представители древних дворянских родов и аристократии, тем самым ухудшалось генетическое разнообразие (как и на войне) в сторону деградации и вырождения (гибли умные, честные и благородные, оставались подлые, хитрые, недалёкие). Особо стоит отметить, что для по-настоящему благородных людей, истинных дворян и аристократов было недопустимо оскорблять кого-либо (это было просто ниже их достоинства), потому до определённого момента в дуэлях просто не было необходимости - до тех пор, пока в обществе не начался процесс замены истинной древней элиты - честной, благородной, справедливой, на элиту нового типа - жадных и алчных, безсовестных и безчестных, грубых и безпринципных, распутных и несдержанных. Дуэль была очень эффективным средством уничтожения неугодных - спровоцировать при должном умении и усердии можно кого угодно, а от вызова (брошенного, например, профессиональным убийцей, или просто хорошим фехтовальщиком и прекрасным стрелком), отказаться уже нельзя.

О том как возникла и как развивалась дуэль

Дуэль покрыта таким количеством мифов и штампов, как никакое другое событие в истории человечества. Мы «помним» уже поздние дуэли, опутанные многовековыми традициями, пятью сотнями лет дуэльных кодексов, тремя сотнями лет запрещающих эдиктов, сулящих от смертной казни до пожизненного заключения для обоих дуэлянтов. Мы «знаем» дуэли по «Трём мушкетёрам», «Графине де Монсоро» и школьному курсу литературы, где нас изо всех сил учили ненавидеть Дантеса и Мартынова. Однако история дуэлей была настолько разухабистой и богатой, что даже не знаю, как подступиться к такой глыбище, а впрочем, начну с самого начала.

Древние египтяне, шумерцы, индусы, китайцы, греки и римляне были по сути своей сутяжниками и бегали в суд с любой проблемой вроде отдавленной ноги или перепалки с соседом. Для них поединок или какое-то вооружённое выступление было немыслимым: статусы и ранги прописаны жёстко, общество строго регламентировано – посмотрел на погон (цвет и отделку тоги, форму шапочки, отметку касты) и проявил субординацию, уберегаясь от стресса. Конечно, всякое приключалось, но что-то я не слыхал про знаменитые дуэли александрийских философов или римский дуэльный кодекс, гладиаторы в известной степени были дуэлянтами, но, как правило, их к этому принуждали или они делали это за деньги и формально это цирковое представление, а не дуэль. Но с уходом развитой системы государственной централизованной власти, когда суда как такового не стало, а военная демократия напрямую решала все вопросы мечом – возникла необходимость хоть как-то решать споры между членами племени или рода. Появилась необходимость в поединках для отстаивания имущества, авторитета и самой жизни. Даже слово дуэль (фр. duel от лат. duellum - «поединок», «борьба двух») – говорит о противостоянии двух противников.

Судебный поединок, как способ разрешения споров предусматривался, прежде всего, Варварскими правдами и применялся в основном германскими народами и славянами Древней Руси, он получил название «поле». По сообщениям арабских писателей X века Амина Рази и Мукаддези: «когда царь решит спор между двумя тяжущимися, и они решением его останутся недовольны, тогда он говорит им: разбирайтесь мечами своими - чей острее, того и победа». Обычно использовался в случаях, когда установить истину путём допроса свидетелей было невозможно, но ни одна из сторон не признавала своей неправоты. По сути, судебный поединок представляет собой санкционированную правом дуэль.

Согласно верованиям древних славян и германцев, битва была спором, отданным на решение божества. «То уже Богови судити» - обыкновенная формула, какую произносили князья перед началом военных действий. Поэтому и в частных раздорах, если обиженный восставал с оружием на обидчика, божество должно было помогать правому и карать нарушителя священных законов. Первые упоминания поля в русских источниках относятся к XI-XII веку.

Псковская Судная грамота постановляет, что выходить на поле могли не только мужчины, но и женщины. По общему правилу бой должен был быть равный, и поэтому малолетние, престарелые, больные, священнослужители, инвалиды и женщины могли нанимать и ставить вместо себя наёмных бойцов. Если иск подавала женщина против женщины, то наймиты запрещались. Допускался также поединок между ответчиком и свидетелем, когда последний показывал против первого. Показания нескольких свидетелей сами по себе являлись доказательством и их наличие делало поединок ненужным. Бой происходил под наблюдением приставов. За «полем» наблюдал посадник (об этом упоминается в Новогородской Судной грамоте), кроме представителей власти, присутствовали ещё стряпчие и поручители со стороны тяжущихся. Во Пскове и Новгороде на «поле» выходили в доспехах со щитами (в шлемах и кольчугах или ламеллярах), в Новгороде оружием были ослопы (дубинки иногда окованные, массой до 12 кг, как правило 5-6 кг – оружие бедноты, но крайне эффективное из-за мощного ударно-дробящего действия) и палки. Побеждённый, разумеется признавался неправым, сложных правил поединка не было, некоторые условия оговорены в Судебнике Ивана IV. «Поле» допускалось и между свидетелями, показания которых противоречили друг другу. Стоглав (Стоглавый собор - церковный и земский собор), запрещает «поле» для монахов и священников по всем преступлениям, кроме убийства, церковь вообще была против судебных поединков. Обычай решать спорные дела «полем» продолжал существовать в течение всего XVI века и исчез в XVII веке, соборное уложение 1649 года ничего не упоминает о «поле», заменяя его присягой.

Судебный поединок имел место не только на Руси, а например, в Чехии и регламентировался «Рядом земского права». Согласно ему, суд об убийстве родственника кончался поединком. Противники перед битвою присягали, вооружение состояло из меча и щита. Состязание происходило в специальном месте, ограждённом перилами. Утомленный боец мог просить отдыха до трёх раз. На время отдыха между соперниками клали бревно, через которое они не имели права переступать. Победитель отрубал своему врагу голову. Люди низкого звания должны были биться палками. За малолетнего сироту выходил на поединок один из родственников. Если в суд за убийство мужа или родственника подавала вдова, и доходило до поединка, то ответчик должен был стать по пояс в яму и оттуда сражаться с ней. Той же льготой пользовались незамужние женщины, если они того желали, в противном случае им предоставлялось сиротское право.

У викингов существовал особый вид дуэли – хольмганг (др.-исл. hólmganga - «прогулка по острову»). Доподлинно о проведении хольмганга неизвестно, считается, что он мог проводиться на каком-то острове, отмели (которую скрывает прилив для ограничения времени), шкуре в три метра шириной, на лодке или лодках и т.д. Проигрыш логично назначался по смерти противника, его тяжёлом ранении или сходе с места боя, тогда могли потребовать уплаты штрафа (виры). Жёсткого «Дуэльного кодекса Дурасова в извлечении для викингов», разумеется, не было, поэтому правила могли варьироваться в зависимости от участников, условий или страны. О правилах договаривались, непосредственно перед боем (например, о том, сколько раз допускается менять пробитый щит, где стучаться, чем и вообще куда бежать и что делать, а кто виноват выяснят в процессе). Причинение смерти на хольмганге не считалось убийством, хольмганг нередко служил способом обогащения для берсерков, считавшихся заядлыми тогдашними дуэлянтами. В IX-X веках он фактически приобрёл форму узаконенного разбоя: опытному воину достаточно было заявить притязания на собственность либо женщину другого, чтобы обязать противника к вступлению в поединок. Отказ от поединка навлекал на уклонившегося наказание - объявление нидингом, что обычно было равнозначно статусу презираемого изгоя.

Но поскольку викинги всё более цивилизовывались (из-за общения с Русью, Византией и Франкским королевством), стала крепнуть центральная власть, а с ней судебная система. К окончанию эпохи викингов (рубеж X и XI веков) стали предприниматься попытки законодательного регулирования хольмганга, с тем чтобы избежать бессмысленной гибели – людей и так было мало, а ещё они между собой резались, а не с врагом королей. Вскоре хольмганг уже вёлся до первой крови и заканчивался уплатой трёх мер серебра победителю. Хольмганг фигурирует в сагах об Эгиле, о Йомсвикингах, о Гуннлауге, о Кормаке. Оружие на хольмганге было обычным: копья наверняка редко использовались, а вот дубины, топор, сакс, реже секира или молот, ещё реже меч – сколько угодно. Доспех могли надевать, могли не надевать, всё зависело от благосостояния, оружие так же – дуэльных наборов у викингов не было, топор против сакса, меч против секиры.

Рыцарские времена как таковых дуэлей не знают – отдушину там находили в рыцарских турнирах и непрестанных войнах, было чем заняться, народа было и так немного. Непосредственно более-менее похожая на современную дуэль появилась в Италии, около XIV века. Тогда вошли в моду стычки по глухим углам в среде молодёжи, живущей вполне вольготно и потому бесящихся с жира. Поединки носили ожесточённый характер и назывались «бой в кустах» (ит. «bataille àla mazza») или «схватка зверей» (ит. «bataille en bestes brutes»), естественно ни о каком регламенте речи идти не могло, бились чем угодно и как угодно. Тогда же в Италии появился «Flos Duellatorum in Armis of Fiore dei Liberi» (около 1410) - первый известный дуэльный кодекс. Как-то ни странно, но такой вид схваток стал для итальянского общества большим шагом вперёд – там до этого собирались в настоящие шайки и вырезали дом обидчика подчистую. Всё это хорошо описано в шекспировских пьесах, где постоянно кто-то кого-то режет, стреляет, травит, происходят настоящие сражения слуг, бои со стражей и прочие безобразия.

Франция влезла в Итальянские войны (1494-1559 годов) из-за Неаполитанского королевства и поквартировав по итальянским городишкам, многие французы, англичане и испанцы впитали тамошние нравы. Крошилово пошло неимоверное, бились как хотели, поскольку хоть какой-то регламент появился лишь в XVI веке: «Восемьдесят четыре правила» и Le Combat de Mutio Iustinopolitain (1583) это ранние французские дуэльные кодексы, сформированные на основе итальянских. Дуэль была опаснейшим и желанным для многих мероприятием, началась так называемая «дуэльная лихорадка». Во-первых, дуэль могли использовать, как повод выманить в уединённое место и там убить при помощи наёмников. Во-вторых, могли нанять профессионального бретёра и тот либо просто подменял нанимателя (могли драться и два наёмника вместо дуэлянтов) или тот провоцировал дуэль сам. Изначально бретёрство преследовало банальный грабёж, после дуэли снимали сапоги и забирали оружие, а если повезёт и лошадь. Позже этого уже не делали, но всё равно бретёры постоянно продавали свою шпагу, хотя были и идейные экземпляры. В третьих никогда нельзя быть уверенным, что пока вы там корячитесь со шпагой, кто-нибудь не выстрелит из винтовальной пищали в спину. В принципе для этого и нужны были секунданты, они часто не стояли со скучающими лицами, а сами принимали активное участие – либо в групповой дуэли и бились с секундантами противника, либо отстреливая и закалывая возможных убийц. Никто не осудил бы дуэлянта, выстрелившего в противника вооружённого шпагой; профессионального солдата, заколовшего юнца или старика; добившего раненого. Дуэльные наборы это уже дела 19 в., тогда могли в лучшем случае сравнить длину шпаги или калибр ствола (Виконт Тюренн и граф Гиш затеялись как-то стреляться из аркебуз, перестреляли лошадей и зрителя, а потом пошли вместе бухать). Как правило, на дуэлях до 19 в. убивали или калечили, оставлять противника в живых считалось дурным тоном, а отклонить вызов почитали признаком слабости и общество этого бы не одобрило. Впрочем, опять же, если дворянин достаточно знатен и уверен в себе, он мог бы просто избить оппонента или что ещё позорнее приказать это сделать слугам, такое тоже практиковалось. А так на дуэли победивший убивал противника или намеренно его калечил, отрубив кисть, ухо, нос или щёку, это считалось ещё более почётным, чем убить. Калечили для того, чтобы дуэль не могла повториться, короткие гранёные шпаги могли нанести небольшую рану, особенно в конечности, а после выздоровления снова мог состояться поединок, число вызовов ограничивалось только здоровьем дуэлянтов.

Классическим примером французской дуэли раннего периода можно считать дуэль молодого Ашона Мурона, племянника одного из маршалов Франции, с пожилым капитаном Матасом в 1559 году. Во время охоты Мурон с Матасом повздорили, Мурон потребовал немедленного поединка, в ходе которого Матас, гораздо более опытный во владении шпагой, легко обезоружил Мурона, чем счёл дело законченным, после чего прочитал молодому человеку мораль касательно того, что не следует бросаться со шпагой на человека, если не знаешь, насколько он может быть опасен. Закончив свою речь, капитан отвернулся от противника, чтобы сесть на лошадь; в этот момент Мурон поднял шпагу и нанёс Матасу удар в спину, убив того наповал. Благодаря родственным связям Мурона дело было замято. При этом в обществе его подлый удар не получил никакого порицания, напротив, большинство удивлялось, как опытный капитан мог допустить такую оплошность и упрекало его за неуместный гуманизм. Надеть доспехи под одежду было вполне обычным делом. В то же время распространены «мужицкие дуэли» - различные схватки на ножах в Испании и Италии, в частности со связыванием левой руки.
Постепенно складываются общепринятые далее правила дуэли: оскорблённый выбирает вид дуэли, оружие, детей и стариков не трогаем, вышестоящего по положению тоже. Вырабатывается институт секундантов, которые могут убить нарушившего правила дуэли, сами дуэли становятся всё более формализованным и подчинёнными правилам. Появляется понятие равных калибров оружия, равных типов и длины шпаг, пользование своим пристрелянным или чужим не пристрелянным оружием (для тогдашних штучных пистолей это важно). Уделяется внимание отсутствию доспехов, предпочитают уже драться в рубахах или голыми по пояс.

Первоначально власти относились к дуэлям спокойно, нередко короли даже присутствовали при дуэлях наиболее известных бретёров или своих приближённых. Этой практике положил конец король французский Генрих II, после того как на дуэли в его присутствии фаворит Франсуа де Вивонн, сеньор де Ла Шатеньерэ получил ранение и через несколько дней умер. Трентский собор (1545-1563 год) запретил государям устраивать судебные поединки под угрозой отлучения и объявил автоматически отлучаемыми от церкви всех участников, секундантов и даже зрителей дуэлей. Погибших на дуэли, как и самоубийц, предписывалось не хоронить на кладбище. Указ кардинала Ришельё от 1626 года установил в качестве наказания за дуэль смертную казнь либо ссылку с лишением всех прав и конфискацией всего имущества для всех участников дуэлей, включая даже зрителей. В царствование Людовика XIV было издано 11 эдиктов против дуэлей. Тем не менее, практика дуэлей продолжалась в тех странах, где она изначально прижилась и где дуэли были распространены, в основном - в Италии, Испании и Франции. В правление Генриха IV дуэли стали важным источником наполнения постоянно истощавшейся королевской казны: за 20 лет правления было выдано более 7 тысяч официальных королевских прощений выжившим участникам дуэлей, только на их нотариальном оформлении (за которое платил получатель) казна выручила около 3 миллионов ливров золотом. При этом за те же годы на дуэлях погибло, по разным подсчётам, от 7 до 12 тысяч дворян. Император Иосиф II законодательно приравнял дуэль к умышленному убийству, Фридрих Великий ввёл жестокие наказания за дуэли в армии. Со временем наказания за дуэли смягчались. В XIX веке по уголовному кодексу Австрии за дуэль полагалось тюремное заключение, а по уголовному кодексу Германии - заключение в крепости. Наказание смягчалось, но общество в Европе уже не хотело дуэлей, поэтому за редким исключением всплесков популярности, как например «журналистские дуэли» во Франции в 30х- годах 19 в., становились редким и осуждаемым явлением.

В Россию дуэль пришла в основном при Екатерине II, первая приключилась в 1666 году и то между шотландцем Патриком Гордоном и англичанином Монтгомери. До Петра I и в его времена, споры решались судебным порядком, в русском обществе это считалось общепринятым как для бояр, так для помещиков и простолюдинов. При Петре Великом была смертная казнь за дуэль, однако никого так и не повесили, при Екатерине дуэли карали жестоко, но если не было ран и смертей, брали штраф, а зачинщика ссылали. Оживление дуэлей и их популярность в России пришла довольно поздно при Александре I, когда уже везде, кроме Германии (там студенты использовали вычурные мечи и тяжёлые рапиры, вкупе с доспехами) они были практически изжиты. Граф Фёдор Иванович Толстой (Американец) самый известный наш дуэлянт, убил то ли 11, то ли 17 человек, лишь однажды посидел за это в крепости, разжалован в солдаты, но гонял Наполеона так рьяно, что выслужился в полковники. Он же в 1826 году мог досрочно убить на дуэли Пушкина, но пронесло, впрочем, с точки зрения шпаги дуэлей в России практически не было, в основном стрелялись. Павел I как-то вызвал на дуэль всех монархов Европы, но дальше брошенного картеля дело не пошло.

При во ном министре П. С. Ванновском (1881-1898), в целях укрепления боевого духа в армии, в 1894 году изданы правила об офицерских дуэлях: все дела об офицерских ссорах направляются командиром войсковой части в суд общества офицеров:

Суд мог либо признать возможным примирение офицеров, либо (ввиду тяжести оскорблений) постановить о необходимости поединка (решение суда о возможности примирения носило характер рекомендательный, решение о поединке - обязательный к исполнению);
- офицер, отказавшийся от дуэли, обязан был в двухнедельный срок представить прошение об увольнении в отставку - в противном случае он подлежал увольнению без прошения;
- если один из участников дуэли погибал или получал тяжёлое ранение, то его противник мог быть подвергнут заключению в крепости сроком до полугода, без лишения прав состояния;
- секундантов, которые не предприняли оговорённых дуэльным кодексом мер к примирению противников ожидало до 8 месяцев заключения, за подстрекательство к дуэли до 4 лет заключения;
- за нарушение правил дуэли участники могли быть осуждены на каторжные работы.

Согласно статистике, в период с 1894 по 1910 год в русской армии состоялось 322 дуэли, в том числе 256 - по постановлению суда общества офицеров, 19 - самочинно, остальные - с разрешения начальника. В 315 дуэлях из 322 применялось огнестрельное оружие, в 7 - холодное. Участвовало: генералов - 4, штаб-офицеров −14, капитанов и штабс-капитанов - 187, поручиков, подпоручиков и прапорщиков - 367, гражданских лиц - 72. Смертью или тяжёлым ранением завершилось 30 поединков, остальные были бескровными или закончились лёгкими ранениями одного или обоих участников. Ни одно дело о дуэли не дошло до судебного рассмотрения и не привело к осуждению кого бы то ни было из участников.

Почему-то дуэль считается сугубо мужским делом, но дамы не менее увлечённо дырявили друг друга. Самой легендарной женской дуэлью (впрочем, ничем не выдающейся, обычная дуэль) считается поединок между маркизой де Несль и графиней де Полиньяк осенью 1624 года. Не поделив герцога Ришельё, (будущего кардинала), дамы, вооружившись шпагами, фехтовали в Булонском лесу, дуэль закончилась победой графини, которая ранила свою соперницу в ухо, о событии мы знаем благодаря запискам Ришельё и воспоминаниям самих дуэлянток. Первые достоверные сведения о женских дуэлях относятся к XVI веку, пик моды на дамские дуэли пришёлся на середину XVII века. Во Франции, Италии, Англии и Германии женщины скрещивали шпаги или вскидывали пистолеты практически по любому поводу: одинаковые платья, любовники, косой взгляд, громкий пук. Интересно, что будущая Екатерина Великая дуэлировала на шпагах в июне 1744 года, тогда она была ещё принцесса Софья Фредерика Августа Ангальт-Цербстская, будущая императрица получила вызов от своей троюродной сестры, принцессы Анны Людвиги Ангальт (без тяжких последствий для обеих). Вслед за Екатериной русские придворные дамы дрались с упоением, только за 1765 год произошло 20 дуэлей, на 8 из них секунданткой была сама императрица. К слову сказать, несмотря на пропаганду вооружённых поединков между женщинами, Екатерина была жестокой противницей смертельных исходов. Её лозунгом были слова: "До первой крови!", а посему во время её правления было всего три случая гибели дуэлянток. Это же относится и к мужским дуэлям при Екатерине, бились, но громких дуэлей со смертельным исходом никто сейчас и не вспомнит, две, которые помнят, произошли с Пушкиным и Лермонтовым значительно позже и были действительно чем-то из ряда вон выходящими. Российские женщины полюбили дуэли: в салоне госпожи Востроуховой только в 1823 году состоялось 17 (!) дуэлей. В те годы во Франции вошли в моду дуэли, на которых женщины дрались в полуобнажённом виде, а впоследствии, и полностью обнажённые, поэтому они называли русские женские дуэли «варварскими» - у нас женщины дрались в одежде.

Однажды графиня де Рошфор предложила шевалье д’Эон поучаствовать в розыгрыше: нарядила его в женское платье и отправила на маскарад, Людовик XV весь вечер оказывал знаки внимания незнакомке, когда же интрига раскрылась, король в гневе выслал графиню Рошфор из Парижа, та же участь ожидала и д’Эона. Но тут в дело вмешалась фаворитка его величества маркиза де Помпадур: она посоветовала Людовику использовать талант перевоплощения и актёрские способности шевалье в государственных интересах. В 1755 г. в Россию были отправлены шотландский дворянин Маккензи и его «племянница» Луиза де Бомон. Д’Эон в женском образе добился статуса придворной чтицы императрицы Елизаветы Петровны и регулярно отправлял во Францию донесения о состоянии дел в России. Благодаря этому Людовику удалось наладить дипломатические отношения с Россией. По возвращении во Францию шевалье за заслуги перед отечеством произвели в капитанский чин и отправили на войну, затем в той же «роли» шпионил в Англии. На закате своих дней д’Эон зарабатывал тем, что через подставных лиц заключал пари о своей половой принадлежности и в женском обличье устраивал показательные поединки на шпагах с мужчинами. Он оставался в образе старушки до самой смерти в 1810 г.

— Мадам Камилла! Мадам Камилла!! — скрипучий голос домоправительницы срывался на противный визг. Маргарита, «честь и совесть» семейства Дюбуа, была вне себя от праведного гнева.
Праведного… сугубо по ее мнению!
Я заползла подальше в густые заросли шиповника и затаилась среди белых ароматных цветов.
Чинно шурша юбками, по дорожке плыла Маргарита. Розовощекое лицо домоправительницы раскраснелось от злости и непривычно быстрого шага.
— Мадам Камилла!! Сейчас же выходите!! Или я буду вынуждена рассказать о вашем поведении господину Дюбуа! — прибегла к последнему доводу Маргарита.
Отцу она все равно расскажет, а вот попасть под горячую руку повара, которому меня сразу же сдадут в воспитательных целях, я не имела никакого желания. Потом обязательно извинюсь, как и подобает приличной юной мадмуазель… мадам.
Я скривилась, снова мысленно повторила: «Мадам!» Тихо хихикнула, представив себя степенной мадам, вышагивающей в окружении десятка отпрысков, томно обмахивающей веером складки на шее и просящей подать нюхательную соль от мигрени. Радовало, что такая участь мне не грозила. В ближайшее время точно.
Наш брак с господином Анри де Брассом, виконтом де Виском, был договорным. Родители решили: такого рода связь укрепит их отношения.
Мне было одиннадцать, виконту немногом больше. Нас обвенчали и забрали домой, решив, что мы слишком малы для создания полноценной семьи.
Прошли годы, муж забыл обо мне. Поговаривали, он уехал в столицу.
Отец напоминать о нашем браке виконту не торопился, так вышло, что он успел поссориться с отцом Анри и проиграл тому судебную тяжбу.
Мужа я помнила смутно. Блеклый тощий мальчишка с искалеченной рукой, в глазах которого было безразличие ко всему происходящему.
Интересно, каким он стал?
Я задумчиво потеребила серьгу с подвеской мага воздуха. И как всегда, когда витала в мечтах, с пальцев сорвался небольшой вихрь, ветки задрожали, выдав меня Маргарите. Надежда, что домоправительница решит: это просто ветер, была слабой, но я все равно затаилась, боясь дышать.
— Мадам Камилла, немедленно вылезайте! Вы ведете себя недостойно! — Домоправительница нахмурила светлые брови, серьга мага дерева, росток на изумрудном фоне, вдетая вместе с повседневным комплектом из жемчуга, угрожающе блеснула.
Предчувствуя беду, я поспешила уползти подальше, надеясь незаметно выскочить с другой стороны и убежать к конюшням.
— Мадам Камилла!
Мою ногу обвил выпятившийся из земли корень. Я попыталась отцепить его потоком воздуха и тут же получила древесные кандалы на руки. Подвластные Маргарите растения вытащили меня из зарослей и поставили перед ней на заросшую травой дорожку.
— Ваше поведение, мадам… — начало проповеди было вполне стандартным, эти слова я слышала раз двадцать на дню.
Но на время, потраченное на подобающее юной мадмуазель стояние с опущенной головой, у меня были другие планы. Я внезапно вспомнила, что случайно ворвавшийся на кухню вихрь был не совсем обычным.
— Прошу прощения, мадам Маргарита! Приношу свои искренние извинения! Простите великодушно, мне нужно идти! — Сделав книксен, я понеслась по дорожке.
Грохот и вылетающие из окон кухни кастрюли подтвердили: я перестаралась с заклинанием! Вихрь самовосстановился и сейчас разносит то, что уцелело в его первый «визит»!
На бегу призывая стихию, я распахнула дверь.
Котелки, кастрюли, крышки, скалки, тарелки, чайный сервиз красиво кружились в воздушных потоках. Альберт, наш повар, прикрываясь разделочной доской, ловил половником мелькающие куски жаркого. Остальные слуги укрылись под тяжелым дубовым столом, поднять который вихрь не мог.
Сосредоточившись на стихии, я начала убирать один воздушный поток за другим. Убедившись, что в этот раз я полностью отпустила воздух, и вихрь не решит снова навестить владения Альберта, отправилась в кабинет отца, сдаваться.
Господин Дюбуа обнаружился в весьма странной позе. Стоя на коленях, он вполголоса уговаривал кого-то вылезти из-под стола.
— Пап?
— А, Камилла! — обрадовался отец. Поднявшись на ноги, показал на стол и торжественно сообщил: — Питомец, как ты и просила! Ее зовут Кэт.
Неужели?! Я с пяти лет клянчила какую-нибудь домашнюю зверушку. Собачку или кошечку. Отец отказывал, говорил, что мне нужно учиться, а не отвлекаться на всякую хвостатую ерунду.
— Надеюсь, пока она вырастет, тебе будет некогда хулиганить.
Я остановилась на полпути к отцу. Обнимать его сразу расхотелось. Будто я виновата, что родилась магом воздуха! Воздушники все такие! Непостоянные, порывистые, хуже нас только огневики!
Тихое царапанье привлекло наше внимание. Отец загадочно улыбнулся, показал на стол.
Я, обиженно поглядывая на господина Дюбуа, подобрала юбки, опустилась на колени и заглянула под стол.
Ярко-красный котенок испуганно мяукнул и отступил назад. На усеянной пока еще мягкими шипами мордочке был написан смертельный ужас. Слабые перепончатые крылышки лоскутками свисали с боков.
Некоторое время я удивленно смотрела на красное чудо.
— Мантикора?.. Пап, ты подарил мне мантикору?!
— Ты же просила питомца?
Да! Но не того, с которым проблем не оберешься! Я собачку хотела, чтобы на руках носить! Или кошечку, чтобы гладить!
— Мантикоры отличные охранники! Превосходные помощники магов. — Господин Дюбуа, похоже, издевался.
Отличные, никто не спорит, если маг сумеет вырастить из котенка отличного помощника! И в процессе они не покалечат друг друга!
— Передумала? Тогда я верну котенка хозяину.
— Нет!
Мантикора тихо мяукнула, поддерживая меня.
— Ну что, Кэт, договоримся? — Я протянула руку, котенок настороженно обнюхал мои пальцы, фыркнул и позволил взять себя под передние лапы.

Дуло пистолета смотрело точно мне в лоб.
Холеное лицо Эдмона д"Арсе, графа де Келюса, выглядело на редкость самодовольным. Граф едва сдерживался, чтобы не покрутить длинный ус. Радость противника была понятна: как оскорбленная сторона он стрелял первым. А каждая собака в столице знала, Эдмон д"Арсе стреляет без промаха. Так что меня заранее записали в покойники. Судя по взгляду моего противника, д"Арсе как раз сочинял проникновенную речь, которой он сопроводит передачу моего бездыханного тела могильщикам.
Простите, господин граф, но исчезать в пламени печи крематория я не собираюсь. По крайней мере, я туда попаду не вашими стараниями!
Я оторвался от созерцания довольного франта и сосредоточился на руке, незаметно забирая часть силы металла. Медальон на моей шее, знак бесконечности в круге, мелко подрагивал, реагируя на магию. Впрочем, как обычно. Я поспешно вернул часть силы обратно. Не стоит слишком увлекаться.
Медальоны Правды придумали много веков назад, когда обычные дуэли часто переходили в поединки магов, и неконтролируемые стихии, выпущенные разгоряченными противниками, разрушали по нескольку кварталов. Теперь же использование магии в дуэлях было строжайше запрещено. Чтобы не допустить жульничества — я невольно поморщился, не люблю слово «жулик»! — противники надевали медальоны Правды. Они начинали громко дребезжать, если дуэлянт пытался применить свои магические способности.
А еще каких-то пару сотен лет назад эти медальоны носили все солдаты и охранники. Но тогда магов было мало. Сейчас же, когда больше половины жителей королевства маги, вполне успешно использующие свои силы в бытовых целях, громкие дребезжалки оставили дуэлянтам. По принципу: хочешь убить оскорбившего тебя наглеца, будь добр сделать это без помощи магии.
Но, честно говоря, реагировали медальоны не только на силы магов стихий, но и на Детей Ночи. Однако ни оборотней, ни вампиров на пустыре не было, а из магов, кроме меня и графа, только Гийом. Его рыжая шевелюра маячила за спинами слуг моего противника. Друг был готов в любую секунду вмешаться, если дуэль пойдет не так, как планировалось.
Однако пока не было никаких неожиданностей.
Старательно подстроенная «случайность». Вызов. Предупреждение о том, что не пользоваться силой металла я попросту не могу. Я, конечно же, заранее сообщил об этом секундантам и графу, но д"Арсе явно пропустил такую досадную мелочь мимо ушей. На то и был расчет!
Я задумчиво посмотрел на противника.
Граф продолжал медлить — теперь целился мне в шею. Был уверен в победе. Он опустил пистолет, осмотрел серебряную инкрустацию рукояти, поправил перчатки. Пока взгляд графа блуждал по увитой плющом стене гостиницы за моей спиной, наши секунданты с недоумением переглядывались.
Филипп де Пестель, закадычный друг графа, бросил вопросительный взгляд на д"Арсе. Тот не торопясь расстегнул расшитую золотом перевязь, с любовью посмотрел на богато украшенный камнями эфес шпаги, протянул их подбежавшему слуге. Также неспешно снял лиловый камзол, отдал и его. Поправил кружевные манжеты сорочки и кивнул секунданту, отчего подвеска серьги в ухе графа, смерч на белой глазури, дернулась и запуталась в длинных, старательно завитых волосах воздушника.
— Господа! — Пестель покосился на Жака де Гонкура, моего секунданта. Бледного, тихого, мелкого дворянина. Неприметного, как маленькое привидение, но крайне необходимого такому, как я. — Предлагаю вам, господин виконт и господин граф, закончить ваш спор примирением! Если господин виконт принесет свои извинения…
Он снова глянул на графа, д"Арсе пошевелил пальцами, словно что-то считал.
— И небольшую денежную компенсацию… — перевел жест графа секундант, — то…
— Вынужден вас огорчить, судари, — оборвал я Пестеля. — Но я не собираюсь приносить извинения, тем более платить компенсацию. Больше того, я продолжаю настаивать на своем: вы, господин граф, лжец и мошенник! Вы использовали силу воздуха, чтобы перевернуть кости нужной стороной!
Холеное лицо графа недовольно скривилось — естественно, он бы предпочел деньги, однако мне была нужна эта дуэль.
— Что ж, сударь, вы сами вырыли себе могилу, — вздохнул граф, взводя курок и прицеливаясь.
Стараясь выглядеть спокойным и даже безучастным, я сосредоточился на пистолете противника, а точнее на пуле, которую граф собирался влепить мне прямо в лоб. Медальон на шее продолжал подрагивать.
Пыльный, заросший травой пустырь у задней стены гостиницы; небольшая рощица, закрывающая его от посторонних глаз; обеспокоенно переглядывающиеся секунданты; слуги, среди которых выделялась мрачная физиономия Гийома; да и сам граф, довольно улыбающийся, — перестали для меня существовать. Осталась только пуля: небольшой кусочек свинца. Вытолкнутый силой выстрела из дула пистолета, он стремительно двигался ко мне.
Миг — и пуля совсем рядом, еще одно короткое мгновение — и она пробьет голову. Я чувствовал свинец, каждую частичку металла, устремившуюся ко мне… подчиняющуюся мне! Чиркнув по уху, пуля застряла в каменной кладке стены за моей спиной.
Я поспешно перевел остатки силы обратно в руку. Пошевелил пальцами, чтобы проверить, как распределилась магия, взвел курок. Оцарапанное пулей ухо дергало. Я прицелился, собираясь, вопреки приказу, самое меньшее, прострелить графу руку.
Д"Арсе ошарашенно смотрел на свой пистолет, в его глазах промелькнуло недоверие, догадка. Думайте, господин граф, думайте!
— Вы! Сударь! — Тонкие губы графа гневно задрожали, он показал на мой медальон. — Я не мог промахнуться! Вы сжульничали, сударь!
— Боюсь, вы ошиблись, господин граф. — Я равнодушно пожал плечами. — Верно, вы забыли, но я предупреждал вас о некоторых деликатных обстоятельствах, в силу которых мой медальон Правды будет находиться в небольшом возмущении.
— Возмущении?! — зло расхохотался д"Арсе. — Браво! Господин виконт, а вы, оказывается, шутник!
Медальон графа громко задребезжал, быстрым движением д"Арсе выбросил руки вперед — яростный порыв ветра сбил меня с ног.
— Не обессудьте, я обойдусь с вами по вашему же рецепту! — Д"Арсе сорвал с шеи медальон и швырнул его в пыль. — Я получу извинения, даже если придется размазать вас по стене, виконт!
— Боюсь, что теперь мне будут нужны ваши извинения, сударь. — Я с трудом поднялся.
От столкновения со стеной плотного воздуха саднила кожа на лице, неприятно ныли мышцы, которым досталось не меньше. Хорошо хоть маг не о стену меня приложил!
Я отрицательно покачал головой, заметив, что Гийом шагнул вперед, собираясь, нарушив правила поединка, помочь.
— Господа!! — наконец-то пришли в себя секунданты.
— Мошенник! — выкрикнул разъяренный граф.
Я поморщился. Как грубо! В карты жульничать — ничего, а как проиграть в дуэли, так сразу мошенник. Пора напомнить графу о причине активности моего медальона.
— Умерьте свой пыл, господин граф! — Я стянул перчатку и показал разозленному магу правую руку.
Из пяти пальцев у меня был только один, большой, остальные, сверкающие сталью, крепились к искалеченной кисти широким браслетом. Да, именно так, господин граф, и не нужно морщиться, будто я предложил вам выпить уксуса! Я такой с рождения. А протез, каждый бы на моем месте предпочел стальную руку. Жалость и «звание» калеки мало кому придется по вкусу!
— Как видите, сударь, у меня были причины не вдаваться в подробности, почему мои силы постоянно активны. — Я пошевелил пальцами, натянул перчатку. — Если вы не доверяете мне, убежден, ваш секундант, господин Пестель, уже сообщил вам, что маг я довольно… хм… слабый. Все мои силы уходят на управление рукой.
Я выжидательно посмотрел на Филиппа де Пестеля, тот согласно кивнул.
Конечно, он подтвердил мои слова! Три года назад он сидел в приемной капитана гвардейцев короля, и видел, как мне отказали, вежливо пояснив, что калека не может служить даже обычным солдатом, а для мага я слишком слаб.
— Отговорки! — Граф разошелся не на шутку: воздух вокруг него забурлил.
Рано я радовался, что сегодня меня не швыряли спиной о стену, не пытались похоронить заживо, превратить в шпалеру для особо колючего кустарника или сжечь заживо. Мне, можно сказать повезло, граф всего лишь воздушник, не слишком сильный. Слабое утешение — синяки и ушибы быстрее не пройдут. А их у меня будет много. Жертва должна выглядеть несчастной, а я должен быть жертвой.
Я стиснул зубы, готовясь принять удар. Ураганные порывы ветра смели секундантов, ринувшихся к графу, отбросили слуг и впечатали меня в стену гостиницы. Сползая вниз по каменной кладке, я мысленно проклинал Стефана с его планами. Чувствуя себя попавшим под сапог тараканом, кривясь, сел. Однако граф не желал успокаиваться, он, снова сбив с ног секундантов и слуг, замахнулся.
— Что здесь происходит, господа?! — недовольно осведомился зычный голос.
Пока граф пытался размазать меня по стене, из рощи выехал патруль. Зеваки были слишком заняты, чтобы их заметить. И только сейчас испуганно отпрянули, открывая нас взорам гвардейцев.
Командир, высокий бородач в широкополой шляпе, украшенной, помимо алого пера, золотым галуном, быстро понял, в чем дело, и подал знак солдатам. На выкрикивающего угрозы графа надели блокирующий магические силы ошейник. Секундантов подвели к командиру.
Во время беседы, напоминающей допрос, я со злорадством следил за графом. Д"Арсе угрожал связями отца, своими знакомствами, предрекал командиру позорное изгнание из армии.
Тем временем кучка зевак у пустыря быстро превращалась в толпу.
Постояльцы гостиницы — среди них было несколько важных вельмож — переглядывались, прислушивались к болтовне слуг. Спешившие по своим делам горожане сворачивали на шум.
Наша дуэль стремительно обрастала подробностями. Причем сочувствующие были в большинстве своем на моей стороне, считая, что нападать сразу после выстрела на милого юношу, к тому же обманутого тобой в игре в кости, по крайней мере, дурной тон!
Среди любопытных я заметил знакомые лица, встречал раньше, выполняя поручения Стефана.
Их было двое.
Служанка, гмура, как и все представители ее расы, низкорослая, коренастая, с непомерно длинными руками. И высокий старик в простой одежде поденщика.
Гмура, качая головой, громко меня жалела. Сварливо бурчала, проклиная непонятные людские правила, по которым доброй драке на кулаках предпочитают оружие. Поденщик наоборот, хулил дворян, вместе с ними меня, попутно красочно расписывая «подвиги» графа.
Оказывается, тот, пользуясь тем, что его отец усиленно закрывал глаза на «шалости» единственного отпрыска, часто прибегал к силам воздуха. И применял их не только для мошенничества в азартных играх. Магию граф использовал для вымогательств. Его жертвами становились мелкие ремесленники, купцы, зажиточные крестьяне. Вначале во владениях отца, а после и в столице. Угрожая «случайным» разрушением имущества, он вынуждал их отдавать последние гроши. Жаловаться на дворянина люди боялись…
Вполне возможно, в этом и была главная причина моего задания. Но зачем Стефану понадобилось, чтобы Эдмон д"Арсе попал в тюрьму за нарушение королевского эдикта о дуэлях, как это поможет людям, ставшими жертвами графа, я не знал, да и строить предположения не брался. Все равно не угадаю! Если Стефану будет нужно, он пояснит... Или не пояснит.
Я устало прикрыл глаза. Скоро командир отпустит слуг и секундантов, и я смогу наконец-то вернуться домой, обработать синяки и ушибы зельем, выпить пару аптекарских пилюль и поспать.

— «Он приник губами к ее шее и впился в кожу клыками, вызывая крупную дрожь желания.
Мари судорожно вздохнула, закусила алую губу и, прижимаясь к мускулистому торсу своего господина, застонала: «Еще, сударь, выпейте еще!»» — Маман не выдержала и рассмеялась.
Я хмыкнул, закашлялся, подавившись смехом. Зажал ладонью рот, чтобы расположившиеся в будуаре женщины не услышали и не прекратили чтение занимательной книжицы.
Мадам де Ферранд всегда отличалась оригинальностью! Но читать вслух подругам любовные романы? Это перебор. Мало ли кто может идти мимо и не дойти, заслушавшись эротическими перлами и поперхнувшись смехом. Впрочем, по всей видимости, изучали «легкое» чтиво дамы в качестве средства от хандры и улучшения настроения. Своего рода капли от меланхолии.
За дверью будуара громко прокашлялась моя несравненная матушка, готовясь прочесть своим гостьям очередной отрывок нетленного «шедевра» людских бумагомарателей. Снова наградивших всех вампиров непреодолимой тягой к человеческой крови. А так же полным отсутствием ума.
Кто будет пить кровь незнакомой девицы? Не спросив заранее бумагу от врача? Мало ли чем она больна? Долгая жизнь долгой, однако многие людские болезни вампиры переносят тяжело. Так что те, кому не повезло, и им нужна была столь любимая человеческими писателями кровь, относились к процессу крайне ответственно.
— «Пальцы вампира страстно сжимали ее грудь…»! — радостно продекламировала мадам де Ферранд. — Гм…
— Может шею? — подсказала какая-то гостья.
— Кровь выдавить? — скептически осведомилась несравненная маман.
Я стукнулся лбом о стену и беззвучно расхохотался.
— Наверное… Кларисса?
Очевидно, Кларисса была именно вампиром крови, потому что внутри кто-то поперхнулся, закашлялся. Потом что-то тихо прошептал. Раздался дружный разочарованный вздох.
— «Его пальцы сжимали грудь Мари. Впивались в податливую плоть, оставляли приятное… покалывание?»
— Там точно должна быть шея!
— Когтями по шее? — ужаснулся кто-то из вампирш.
— А когтями по груди? Как там написано?
— Впиваясь когтями в податливую плоть! — хмыкнула мадам де Ферранд. — Сударыни, дальше страшнее! «Извиваясь в руках вампира, Мари кричала…»
— Караул?
— Да нет. «Возьмите меня, я хочу быть вашей навеки!»
После этого несчастный вампир убежал с криками от неадекватной девицы.
Я, давясь смехом, направился в кабинет. Послушал бы еще, но, боюсь, серьезно заниматься бумагами после столь зажигательной эротики я вряд ли смог бы. Представлял бы девицу, гоняющуюся за вампиром. Захватив бумаги, я пару минут разглядывал карету у парадной.
Согласно записке, полученной от Леона, оборотень настоятельно приглашал меня к себе. Время визита он четко обозначил: час дня. У меня в запасе была пара часов, которую я собирался потратить на посещение городского архива.
Решив, что оборотень не обидится, если воспользуюсь экипажем, я спустился вниз. Кучер, коренастый гмур, согласно кивнул.
Пока карета катила по городским улицам, я изучал добытые с огромным трудом копии метрик. Как и все вампиры, я родился в семье человека.
Никто не знает, почему в тела некоторых младенцев попадает Тьма. Она необратимо меняет их, превращая в вампиров. Таких малышей отдают их сородичам. Дети Ночи усыновляют их, считая собственными. Своих им не дано иметь.
Но иногда Тьма входит в тела близнецов или двойняшек. В обоих или одного. Считается, что связь, возникшая в утробе матери, теряется. Однако это не всегда правда.
То, что я не один, я понял в шесть лет. Почувствовал чужую боль, страх, а потом меня накрыло видение.
…
Ее нигде не было видно. Я раздвинул ветки пышного куста и обомлел.
В воздухе висел огромный, переливающийся радугой пузырь, внутри трепыхалась светловолосая девочка. Она потеряла контроль над стихией!
На ходу собирая металл с пуговиц, пряжек на сапогах и серьги с подвеской, я бросился на помощь. Но пузырь был слишком плотным, я не мог его пробить.
Девочка внутри пыталась крикнуть, но, не в силах шевельнуть и пальцем, только плотно зажмурила глаза, скованная ставшим вязким воздухом.
Я превратил металл в острую иглу, но она увязла в пузыре.
— Давай я! — Меня оттолкнул рыжий мальчишка. Посмотрев на солнце, он нахмурился. — Можно попробовать его выжечь! Может, станет не таким плотным?
На кончиках его пальцев вспыхнули крохотные огоньки, он приложил ладони к поверхности пузыря, однако плотный воздух не желал выгорать.
Еще немного — и сердце девочки не выдержит!
— Беги в усадьбу! — приказал я, создавая из металла тонкую трубочку, чтобы попробовать, воткнув ее, уменьшить давление.
Скорее! Я должен успеть! Должен!
…
Я помнил жуткое видение до мельчайших деталей. Бегущие по одежде тонкие ручейки металла, радугу на поверхности пузыря и собственное отчаяние.
Потом были другие видения, размытые, смазанные, мой брат находился в состоянии апатии, прерываемой всплесками злости. И на какое-то время я перестал его чувствовать. Пять лет назад он появился опять. Не так ярко, не так сильно. Мимолетные вспышки чужих эмоций, напоминающие кратковременное легкое недомогание.
Тогда же я решил найти брата, что оказалось не так просто.
Я смог вычислить храм в Лаверне, где определили, что я вампир, но все документы были утеряны, а то, что прислали, оказалось вообще не тем. Я раздраженно поморщился и отложил бесполезные метрики. Очевидно, люди отправили первые попавшееся копии. И, я подозревал, ответил мне не тот храм. Запрос из Вердена «потерялся» и «нашелся» совсем не там, где нужно. Но мне же ответили! М-да, люди недолюбливали вампиров. А я по дурости подписался своим именем, указав расу, как требовал протокол международной почты.

«Чрезвычайное происшествие!
Село Эз, находящееся на границе герцогств Вент и Аднет и принадлежащее барону де Леви, в ночь с пятницы на субботу первой недели апреля текущего года подверглось варварскому нападению. Селяне убиты, дома сожжены. Разбойников, совершивших сие преступление, никто не видел.
Его милость Жак де Миркус, барон де Леви, утверждают, что в пожаре виноват его сосед, его милость Шарль де Можирон, барон де Рибейрак. Его милость господин Миркус уверены — нападение совершено жителями соседнего села, принадлежащего господину Можирону, по приказу оного, в отместку за поданный в суд иск о неправильной меже, разделяющей владения сих господ.
Его милость господин Можирон, возмущенные необоснованным обвинением, вызвали барона де Леви на дуэль…»
Вельможи развлекаются! Межу делят! И нет им никакого дела до погибших селян!
Я сложил газету и сердито бросил на сидение. Карету трясло. Дороги в предместье столицы больше протоптаны, чем вымощены. Зато здесь можно купить дом втрое дешевле и ничуть не хуже тех, что окружали площадь Большой Звезды. Единственное неудобство — дороги. Но их можно претерпеть!
Я дотронулся до корочки на оцарапанном пулей графа ухе. Едва успел смыть с себя пыль пустыря и переодеться, как прискакал посыльный — Стефан просил срочно навестить его. Спустя пару минут прикатила карета с вензелем Варране на двери.
Интересно, зачем я понадобился Стефану? Задание выполнено, плату я уже получил. Неужели у Варране есть новое поручение?
Я потер ноющее плечо. Еще парочка таких заданий, и мне понадобится настоящий лекарь вместо Гийома!
Но в целом я не был в обиде на Стефана. Поручения щедро оплачивались, что, в моем случае, было главным.
В последнем письме отец рассказывал, что Пустоши дошли до границ усадьбы, еще немного и родовые земли Брасс исчезнут, превратившись в каменистую безжизненную почву, которую бесполезно возделывать. Столько усилий, уговоров, чтобы вернуть земли Виск, проигранные кутилой дедом зажиточному соседу буржуа. И все зря.
Я невольно вспомнил худенькую черноволосую девочку с круглыми от страха глазами, такую же растерянную, как и я, также идущую к алтарю ради своей семьи. Наверное, за шесть лет Камилла повзрослела…
Интересно, помнит ли она, что у нее есть муж?
Я усмехнулся. Кто точно помнит, так это ее отец! Родство с дворянской семьей было его мечтой. Он даже согласился вернуть земли, лишь бы иметь возможность при случае прихвастнуть высокородными связями!
Громко хмыкнув, я потянулся за газетой. Дочитав о дуэли двух вельмож, в итоге которой оба были ранены, обнаружил любопытную заметку.
«Вопиющее святотатство! Алый Король возвращается! — гласила она. — Герцогство Фламбер потрясено вопиющим святотатством!
В первое воскресенье апреля месяца текущего года, в шесть часов после полудни, в Великий храм Огня Аурвиля ворвался галантерейщик Порто. Сей господин, до того известный как уважаемый горожанин и примерный семьянин, попытался зарубить настоятеля храма топором. Выкрикивая призывы свергнуть короля и напасть на Верден, где, по его словам, в вампирах и оборотнях сосредоточено все мирское зло, он уверенно объявил о скором пришествии Алого Короля!..»
Дальше шла историческая справка об Алом Короле. Для тех, кто прогуливал уроки истории или забыл, чем славен этот тиран.
«…Мишель де Варране, известный как Алый Король, родился в 1395-м году, убит в 1420-м году.
Алый Король — сын его королевского величества Людовика II Спокойного, правившего Антиполисом с 1395-го года по 1405-й год. Был незаконно признан сумасшедшим по просьбе своего дяди Анри I Лысого правившего с 1405-го по 1410-й…»
Я пропустил подробное описание детства и юности Алого Короля — все это уже не раз читал в исторических трактатах.
«1410-й году Мишель де Варране, собрав армию, захватил престол. Его поддержали притесняемые Анри Лысым вампиры и оборотни…»
Я подавил зевоту, пробежал глазами неприлично большую справку. Писавший заметку специально подробно обрисовывал зверства нового короля, чтобы читатель не сомневался: он был тираном!
Короче говоря, Мишель де Варране переплюнул дядюшку. И получил прозвище Алый. Потом был заговор — хорошо хоть в газете не было подробного списка заговорщиков и их предводителей! — и Алого заключили в Тьму, так же как много столетий назад многоликих. Семью короля пожалели, отобрали часть земли и разжаловали до маркизов, в обмен на отказ от претензий на престол, разумеется.
Однако то ли заговорщики что-то напутали, то ли не так сделали, но от Старого Замка, бывшего дворца Алого Короля, начали расползаться мертвые Пустоши. Неизвестно почему, но они растеклись на запад, отгородив две части Антиполиса друг от друга и окончательно завершив распад некогда единого королевства на Верден (страну вампиров и оборотней), и Лаверн (магов и людей). К слову, люди в Вердене были, они даже участвовали в правлении королевства, одной из королевских семей правящего триумвирата были люди. Но об этом в Лаверне предпочитали не вспоминать, считая человеческую часть соседнего королевства предателями.
Так вот, со дня заключения Алого Короля во Тьму, Пустоши медленно пожирали земли обоих королевств, а фанатики, считающие правление Алого самой благодатной порой, время от времени появляясь в разных городах, предрекали возвращение кровавого правителя.
Карету перестало трясти — «прелести» предместий остались позади.
Я отложил газету. И все же зачем я понадобился Стефану? Угадывать причину можно было до утра! За пять лет знакомства с Варране, я понял одну простую истину: предсказать поведение или разобраться, что творится в голове Стефана невозможно! Чудаковатый маркиз был непредсказуем, как погода. Однако я никогда не сожалел, что согласился на его предложение.
В пятнадцать лет, закончив пансион и получив табель с оценками, диплом и предписание на поступление в Королевскую академию, службу в армии либо любое другое достойное занятие, я отправился в столицу.
Денег на обучение в академии у меня не было. Владения отца, несмотря на возвращенные земли, были более чем скромными. В армию не взяли, хотя я отлично фехтовал левой рукой и мог создать из металла небольшой щит. Для них я был инвалидом.
Спустя пару часов после приезда в Вильреаль я был свободен, как птица, и совершенно не понимал, что дальше делать. Отложив оставшееся золото на обратную дорогу, я собрал медяки и зашел в первый попавшийся трактир перекусить. Устроившись в углу, собирался съесть жидкую похлебку, как в зал ввалились пятеро подвыпивших молодых людей.
Верховодил ими русоволосый, голубоглазый вельможа в красном плаще. Заметив мою шпагу, он тут же громко пошутил, что калека украл ее у господина. Стерпеть такого я не мог и, к огромному удивлению товарищей Красного Плаща, вызвал наглеца на дуэль. Тот, видимо, приняв вызов за подстроенный друзьями розыгрыш, согласился.
Но я шутить не собирался. Выбив шпагу из рук противника, приставил острие к груди Красного Плаща и потребовал сдаться. Пристыдив нахала, довольный собой пошел к почтовой станции, но вскоре меня догнал Красный Плащ. Молодой человек извинился и предложил пообедать за его счет, уточнив, что никакого умысла нет, все от чистого сердца и отказ его оскорбит. Приглашение я принял, хотя не понимал, почему Красный Плащ расщедрился, и ждал подвоха. Дворянин непринужденно болтал о погоде, о последних сплетнях Вильреаля и других пустяках…
Я сам не заметил, как рассказал ему о себе, отце, неудачах в столице.
Красный Плащ, закончив трапезу, промокнул салфеткой губы и мимоходом предложил помочь поступить в Королевскую академию... взамен на дружбу!
На проверку дружба Стефана Варране, маркиза де Марила, оказалась весьма своеобразной.
Он оплатил мое обучение в Академии, ввел меня в высший свет столицы, а взамен просил выполнять небольшие поручения. Вначале я разносил письма, потом ездил за какими-то свертками. Увидев мои сомнения по поводу законности подобных занятий, Стефан распечатал одно из писем. В нем была обычная просьба к городскому главе заступиться за угодившего в тюрьму горожанина.
Но только я успокоился, как Варране попросил меня стать секундантом совершенно незнакомого дворянина. После дуэли Стефан при мне вручил ему кошелек с золотом и поблагодарил.
От него я узнал о подставных и платных поединках, их организаторах и профессиональных дуэлянтах, готовых сражаться за кого и вместо кого угодно.
Однако целью Стефана, в отличие от прочих, были не деньги, их у него имелось в излишке, а справедливость! Возможность поставить на место зазнавшегося или излишне распустившегося дворянина. Отвлечь его, пока на него ищут компрометирующие бумаги или свидетельства. Либо, наоборот, привлечь внимание, прилюдно посрамить...
Так я получил предложение стать дуэлянтом.

Фото из открытых источников

Поединки между соперниками были обычным делом во все времена - у различных сословий и разных народов. Где-то дрались только до первой крови (как, например, викинги), а где-то - до гибели одного из дуэлянтов. В некоторых странах бои проходили в присутствии множества зрителей, в других же - совершенно секретно. Оружие при этом могло быть также самым разнообразным. (сайт)

Психология дуэлянтов

Интересная вещь: если двое сходятся и лупят кулаками друг друга, это считается недостойным поведением. А если два поединщика устраивают дуэль, это говорит об их чести и достоинстве. Разумеется, кое-кто считал дуэлянтов просто задирами, подающими дурной пример, однако очень многие полагали, что настоящие мужчины должны вести себя именно так.

Со временем дуэли сделались основным способом решения частных конфликтов, из-за чего погибло множество людей. В ряде стран дуэли были запрещены законом, однако все равно проводились. Появились даже правила их проведения. К примеру, в 1836г. во Франции вышел специальный кодекс для дуэлянтов, хотя сами дуэли здесь были уже официально запрещены. И этот кодекс благополучно был принят к действию не только во Франции, но и во многих других странах мира, например, в России.

Фото из открытых источников

Правила жестко регламентировали поведение участников боя, которые до этого могли ставить противнику подножки, бить его в спину и даже добивать раненого. Также согласно правилам, при вызове на дуэль обидчика следовало ударить по лицу или бросить белую перчатку ему под ноги. После этого выбиралось «место действия», приглашались доктора и двое секундантов, из которых один назначался распорядителем. Дуэлянтам разрешалось опаздывать на поединок не более чем на пятнадцать минут. Когда же все были на месте, распорядитель традиционно обращался к противникам с предложением помириться. Если те отказывались, то далее выбиралось оружие для поединка и вымерялось расстояние. Поединщики расходились к барьерам и после команды распорядителя стреляли друг в друга.

Перед дуэлью они договаривались также о том, будут ли стрелять одновременно либо поочередно. Обычно стрельба производилась с тридцати шагов. Иногда оба противника получали ранения или даже погибали.

Если стреляли по очереди, то первый выстрел делал тот, кто вызвал на поединок. Тот, кого вызвали, мог разрядить свое оружие в воздух. Раненому дуэлянту разрешалось стрелять лежа. В том случае, если оба соперника оставались живы и невредимы, они жали руки друг другу и расходились.

Помимо огнестрельного, дуэлянты использовали также холодное оружие - шпаги, сабли, ножи. Некоторые оригиналы использовали для выяснения отношений топоры, трости, бритвы, канделябры и так далее. Впрочем, в таких боях секундантам было нелегко следить за действиями дерущихся, а кроме того, силы дуэлянтов часто оказывались неравными. Поэтому большинство соперников старалось не прибегать к такого рода оружию.

Запрет дуэлей

Дуэли во Франции были запрещены в XVI веке. Причиной этого послужила гибель тысяч и тысяч аристократов. Подобные законы действовали также в других государствах, однако все было тщетно…

Фото из открытых источников

Если властям становилось известно о проведенном поединке, они примерно наказывали дуэлянтов, чтобы неповадно было другим. Кардинал Ришелье, к примеру, ввел для них смертную казнь, которую в редких случаях заменяли ссылкой при полной конфискации имущества. Это относилось не только к дуэлянтам, но также к секундантам и зрителям.

При Петре Первом в России также была введена (впервые) смертная казнь за участие в дуэли, а согласно указу Екатерины Великой, провинившихся либо ссылали в Сибирь, либо сажали в тюрьму. Николай Второй отправлял дуэлянтов на войну в качестве рядовых.

Однако все было напрасно. Мало того, в России стали стреляться без врачей, без секундантов, с расстояния в десять шагов! Единожды выстрелив, противники не расходились, а дрались «до попадания». Понятно, что большинство дуэлей заканчивалось чьей-либо смертью.

Женские дуэли

Удивительно, но среди дуэлянтов были и женщины, которые сражались еще суровее и изощреннее мужчин: женские поединки гораздо чаще заканчивались смертью. Зачастую они перерастали в настоящую бойню с участием секунданток и подруг-зрителей. Если дрались на шпагах, то кончик оружия частенько смачивали ядом, если же стрелялись, то до тяжелого ранения или чьей-нибудь кончины.

Фото из открытых источников

Известная оперная певица Жюли д’Обиньи много раз сражалась на дуэлях с дамами и даже мужчинами. Однажды на балу она выступала против троих соперников и сумела их ранить. Чтобы избежать казни, Жюли пришлось провести несколько лет за пределами Франции.

Истории известны и довольно забавные . К примеру, та, что произошла из-за композитора Ференца Листа между его возлюбленной Мари д’Агу и любвеобильной французской писательницей Жорж Санд. В качестве оружия эти решительно настроенные дамы выбрали… свои длинные ногти. Поединок происходил в доме Листа, причем сам композитор в это время отсиживался у себя в кабинете. «Дуэль на ногтях» закончилась вничью; поорав и изрядно исцарапав друг друга, дамы разошлись. После этого Жорж Санд уже не добивалась расположения Листа.

Фото из открытых источников

А как вам такой факт: упомянутая нами императрица Екатерина Вторая, запрещавшая дуэли в России, в молодости (до восшествия на престол) участвовала в вооруженном поединке и не раз исполняла обязанности секунданта у прочих дам.

Самые известные мужские дуэли

А.С. Пушкин участвовал более чем в сотне дуэлей. Его противниками были многие известные люди того времени (к примеру, Кюхельбекер), однако последней для поэта стала дуэль с Дантесом, распространявшим злые шутки о Пушкине и его семье. Получив смертельное ранение, российский гений скончался через два дня.

Фото из открытых источников

Живший в эпоху Возрождения датский астроном Тихо Браге сражался однажды на мечах с родственником, который ухитрился отрубить ему часть носа. Всю последующую жизнь Браге провел с серебряным протезом в носу…

Лермонтов и Мартынов считались приятелями, что, однако, не спасло их от рокового поединка. Причиной противостояния послужили шутки, которые поэт отпускал в адрес Мартынова. Итог всего этого оказался далеко не шуточным: пуля пробила Лермонтову сердце и легкие…

Фото из открытых источников

Два английских джентльмена - член парламента Хамфри Ховарт и вельможа граф Берримор - поссорились в пабе и назначили дуэль. Ховарт, бывший армейский хирург, явился на нее абсолютно голым, хотя он не был шутником, тем более извращенцем. Просто как медику ему было известно, что раненые умирают, как правило, не от самих ран, но от инфекции, занесенной с одежды. Увидев своего противника в таком виде, граф Берримор расхохотался и объявил, что не станет стрелять в голого мужика, а также не желает быть убитым им. Дуэль, таким образом, не состоялась.

В довольно своеобразном поединке участвовал Александр Дюма: проигравший по жребию должен был себя убить. Знаменитому писателю не повезло. Дюма вышел в другую комнату и выстрелил в воздух, после чего вернулся и объявил, что целился в висок, однако промахнулся.

Седьмой американский президент Эндрю Джексон в молодости сражался на дуэли с человеком, который оскорбил его жену. Эндрю получил ранение в грудь, и хирурги не сумели извлечь пулю. Она осталась у Джексона на всю жизнь…

Довольно известна дуэль миньонов (приближенных французского короля Генриха III) с гизарами (сторонниками герцога де Гиза), в которой четверо участников было убито, а двое - серьезно ранено. По приказу короля на могиле погибших установили мраморный памятник.

Французский аристократ, к тому же красавец и ловелас, граф де Бутвиль дрался на дуэлях двадцать раз, и это при том, что кардинал Ришелье запретил их в стране под страхом смертной казни. Конечно, Ришелье знал обо всех этих поединках своего любимца и постоянно прощал его. Однако в двадцатый раз Бутвиль перешел все границы, устроив разборку средь бела дня, причем при большом скоплении парижан. Этого кардинал простить просто не мог, не уронив свою репутацию. И графу публично отрубили голову.

Фото из открытых источников

Дрался на дуэлях и первый канцлер Германии Бисмарк, в двадцати семи поединках он проиграл только два сражения, получив легкие ранения. Кстати, в Германии в то время запрещались дуэли только со смертельным исходом, а вот такие, завершающиеся легкими ранениями, нет.

Но самая примечательная дуэль в мире состоялась в 1808 году, она проходила на воздушных шарах. Молодые люди не поделили даму и решили вот таким оригинальным образом выяснить отношения. Выиграл в этом поединке не самый меткий, а самый хитрый стрелок, который выстрелил в шар - и его соперник просто разбился.

И под конец стоит сказать, что во многих странах Латинской Америки поединки были запрещены лишь на рубеже тысячелетий, то есть совсем недавно, а в Парагвае разрешены и по сей день…